ПРИЛОЖЕНИЕ 3

ВЕЛИКИЕ ГОНЧАРЫ

 

ФОРД Генри

МОЯ ЖИЗНЬ, МОИ ДОСТИЖЕНИЯ  М.: Финансы и статистика, 1989

Если бы я преследовал только своекорыстные цели, мне не было бы нужды стремиться к изменению установившихся методов. Если бы я думал только о стяжании, нынешняя система оказалась бы для меня превосходной: она в избытке снабжает меня деньгами. Но я помню о долге служения. Вполне естественно работать, сознавая, что счастья и благосостояния добиваются только честной работой.

...Нравственный принцип – это право человека на свой труд. Если кто-то не в состоянии производить, он не в состоянии и обладать. Капиталисты, ставшие таковыми благодаря торговле деньгами, являются временным, неизбежным злом. Они могут даже оказаться не злом, если их деньги вновь вливаются в производство. Но если их деньги обращаются на то, чтобы затруднять распределение, воздвигать барьеры между потребителем и производителем, тогда они в самом деле вредители, чье существование прекратится, как только деньги будут лучше приспособленными к трудовым отношениям. А это произойдет тогда, когда все придут к сознанию, что только работа, одна работа выводит на верную дорогу к здоровью, богатству и счастью.

Нет оснований к тому, чтобы человек, желающий работать, оказался не в состоянии работать и получать в полной мере возмещение за свой труд. Равным образом нет оснований к тому, чтобы человек, могущий работать, но не желающий, не получал бы тоже в полной мере возмещения за содеянное им. При всех обстоятельствах ему должна быть дана возможность получить от общества то, что он сам дал обществу. Если он ничего не дал обществу, то и ему требовать от общества нечего. Пусть ему будет предоставлена свобода – умереть с голоду.

Деньги, вполне естественно, получаются в итоге полезной деятельности. Иметь деньги абсолютно необходимо. Но нельзя забывать при этом, что цель денег – не праздность, а умножение средств для полезного служения. Для меня лично нет ничего отвратительнее праздной жизни. Никто из нас не имеет на нее права. В цивилизации нет места тунеядцам.

...Не бойся будущего и не относись почтительно к прошлому. Кто боится будущего, т.е. неудач, тот сам ограничивает круг своей деятельности...

Я родился 30 июля 1863 г. на ферме недалеко от Дирборна в Мичигане. На нашей, как и на других фермах, приходилось тогда выполнять слишком много тяжелого ручного труда. Уже с ранней юности я думал, что многое можно делать иначе, каким-нибудь лучшим способом.

Переложить трудную, суровую работу фермера с человеческих плеч на сталь и железо всегда было главным предметом моего честолюбия.

...Господствует широко распространенный страх смешного. Столько людей боятся, что их сочтут за дураков. Я признаю, что общественное мнение – большая полицейская сила. Но кто обладает высшей мыслительной силой и работоспособностью, неминуемо будет иметь успех.

Мы должны признать наперед, что не все люди одинаково одарены. Если бы каждое действие нашего производства требовало высокого умения, то наше производство не существовало бы.

...Когда мы работаем, мы должны относиться к делу серьезно; когда веселимся – то уж вовсю. Бессмысленно смешивать одно с другим.

...Если у человека закружилась голова от высокого поста, то это обнаруживается, и затем его или выгоняют, или возвращают к станку.

...Мы не хотим тяжелого труда, истощающего людей, поэтому вряд ли его можно у нас встретить.

...Всем, чему мы научились с течением времени, всем нашим умением и искусством мы обязаны нашим сотрудникам. Я убежден, что, если дать людям свободу развития и сознание служебного долга, они всегда приложат все свои силы и все свое умение даже к самой незначительной задаче.

Средний работник ищет, к сожалению, работы, при которой он не должен напрягаться ни физически, ни особенно духовно. Люди, мы бы сказали, творчески одаренные, для которых благодаря этому всякая монотонность представляется ужасной, легко склоняются к мысли, что и их ближние так же беспокойны, как они, и совершенно напрасно питают сострадание к рабочему, который изо дня в день выполняет почти одну и ту же работу.

Мы должны все же признать, что воля к творчеству чаще всего отсутствует. Даже там, где она имеется, часто не хватает решимости и настойчивости в изучении. Одного желания создать что-нибудь недостаточно.

Существует слишком много гипотез о том, какова должна быть истинная природа человека, и слишком мало думают о том, какова она в действительности. Так, например, утверждают, что творческая работа возможна лишь в духовной области. Мы говорим о творческой одаренности в духовной сфере: в музыке, живописи и других искусствах. Стараются ограничить творческие функции вещами, которые можно повесить на стену, слушать в концертном зале или выставить напоказ там, где праздные и разборчивые люди имеют обыкновение собираться и взаимно восхищаться своей культурностью. Но тот, кто поистине стремится к творческой активности, должен отважиться вступить в ту область, где царствуют более высокие законы, чем законы звука, линии и краски, – он должен обратиться туда, где господствует закон личности. Нам нужны художники, которые владели бы искусством индустриальных отношении. Нам нужны мастера индустриального метода с точки зрения как производителя, так и продуктов. Нам нужны люди, которые способны преобразовать бесформенную массу в здоровое, хорошо организованное целое в политическом, социальном, индустриальном и этическом отношениях. Мы слишком сузили творческое дарование и злоупотребляли им для тривиальных целей. Нам нужны люди, которые могут составить план работы для всего, в чем мы видим право, добро и предмет наших желаний. Добрая воля и тщательно выработанный план работы могут воплотиться в дело и привести к прекрасным результатам. Вполне возможно улучшить условия жизни рабочего не тем, чтобы давать ему меньше работы, а тем, чтобы помогать ему увеличить ее. Если мир решится сосредоточить свое внимание, интерес и энергию на создании планов для истинного блага и пользы человечества, то эти планы могут превратиться в дело. Они окажутся солидными и чрезвычайно полезными как в общечеловеческом, так и в финансовом отношениях, чего не хватает нашему поколению.

...Телесные недостатки не являются основанием для отказа кандидатам в приеме на работу. Слепой или калека, если его поставить на подходящее место, может сделать совершенно то же и получить ту же плату, что и вполне здоровый человек. Мы не делаем для калек предпочтения, но мы показали, что они могут зарабатывать себе полное вознаграждение.

Это шло бы вразрез со всеми нашими начинаниями, если бы мы приглашали людей ради их недостатков, давали им меньшую плату и довольствовались меньшей производительностью. Это тоже был бы способ помогать людям, но далеко не лучший. Лучший способ всегда состоит в том, чтобы ставить данных лиц на совершенно равную ступень со здоровыми, продуктивными работниками. Я думаю, на свете остается весьма мало места для благотворительности в форме раздачи милостыни.

Мы проводили опыты с лежащими в постели, с пациентами, которые могли прямо сидеть. Мы расстилали на постели черные клеенчатые покрывала и заставляли людей прикреплять винты к маленьким болтам – работа, которая должна выполняться руками и которой обыкновенно заняты от 15 до 20 человек в отделении магнето. Лежащие в больнице оказались пригодны для этого ничуть не хуже служащих на фабрике и вырабатывали таким образом свою обычную заработную плату. Их производительность была даже, насколько мне известно, на 20 % выше обычной фабричной производительности. Никого, разумеется, не принуждали к работе, но все к ней стремились. Работа помогала коротать время, сон и аппетит улучшались, и выздоровление шло быстрыми шагами.

Мы стараемся по возможности устранять враждебные отношения. У нас столько отделов, что мы представляем почти целый замкнутый мир; всякого сорта люди приживаются здесь, например драчуны.

Драчливость в природе человека, и обыкновенно она считается поводом к немедленному расчету. Но мы убедились, что этим нельзя помочь драчунам, они только уходят из нашего поля зрения. Начальники мастерских поэтому сделались изобретателями в придумывании наказаний, которые не причиняют ущерба семье провинившегося и не отнимают сами по себе много времени.

Нельзя изобрести систему, которая обходила бы труд. Об этом позаботилась природа. Она не наделила нас праздными руками и ногами. Труд является в нашей жизни основным условием здоровья, самоуважения и счастья. Он не проклятие, а величайшее благословение. Строгая социальная справедливость проистекает только из честного труда.

 

 

О Святославе РИХТЕРЕ

Святослав Рихтер – великий музыкант современности. Именно так определило Московское радио 18 мая 1991 г. уровень нашего пианиста в связи с его двумя концертами после долгой паузы. Паузы неудивительны: ведь ему совсем недавно исполнилось 76 лет! Несколькими днями ранее имя Рихтера было названо среди имен наших великих соотечественников в телепередаче о немцах, живущих в СССР. В передаче, подготовленной Московским телевидением, звучали тревожные ноты по поводу массового выезда советских немцев в ФРГ... Событие, конечно, печальное. Особенно если вспомнить, что в основном они были приглашены русским правительством еще во времена Екатерины Второй и с этого времени научили наших крестьян многому – как эффективно сеять и убирать хлеб, как лучше строить, они передали ценные сорта семян для посевов и многое другое.

В последние годы, выселенные с Поволжья, они жили в Казахстане. Удивительно было слышать мне в середине 60-х годов, когда я бывал вблизи Сары-Шагана по долгу службы, радиопередачи из Алма-Аты на немецком языке. А в бескрайних просторах Голодной степи видеть на открытых площадках немецкие фильмы, резко контрастирующие с бытом казахов и даже с бытом русских... Город Балхаш, построенный не хуже центральных улиц Москвы, жил тогда спокойной, чистой и вполне благоустроенной жизнью, которую создали себе сами жители Балхаша – в значительной степени немцы. Это был синтез немецкого духа и умения с русской действительностью...

И вот теперь немцы России, которых население Поволжья отчаянно не хочет принимать обратно, тихо, без шума и крика, почти по тысяче в день потекли на родину своих предков, как бы перечеркивая свою историческую связь с Россией... Потери несомненны.

В этом нельзя не согласиться с телевидением, которое назвало имена многих немцев, внесших заметный вклад в историю России: Пестель, Кюхельбекер, Шнитке, Керер, Брумель, Раушенбах...

Среди этих имен было и имя Святослава Рихтера.

Лично, со сцены, я слушал Рихтера единожды. Конечно, с волшебством Рихтера я был знаком по грамзаписям давно. Даже сквозь годы и несовершенство   тогдашней    звуковоспроизводящей    аппаратуры исполнительское волшебство Рихтера все же умело дойти до слушателя.

Но концерт "наяву" превзошел все ожидания. Ни до, ни после ни от одного пианиста я не получал такого ошеломляющего впечатления. Разве что чуть приближается к этому уровню когда-то концертировавшая Мария Гринберг... И все же она мягче, женственнее, а Рихтер – Рихтер для меня стоит безусловно на первом месте. И не только для меня.

Исследователей гения Рихтера, увы, немного. Во всяком случае, для профессиональной и личной оценки этого творца-исполнителя я бы выбрал лишь две книги с одним названием: "Святослав Рихтер" В.Ю-Дельсона, изданную в 1961 г., и Г.М.Цыпина – в 1987 г.

Рихтер-пианист, пишет В.Дельсон, это такое разностороннее и беспредельное по своим возможностям дарование.

"Человек свободен поступать, как хочет. Но он не свободен хотеть..." Суть этого философского каламбура Шопенгауэра как будто не затронула Рихтера: исполнительское творчество Рихтера – это прежде всего искусство большой личности, пишет Дельсон. Отход от догмы трафаретной интерпретации, создание своей концепции, трактовки, стиля, раскрытие своего видения (ракурса, освещения) его всегда интересуют и искренне волнуют.

Безупречное по вкусу, умное и тонкое искусство Рихтера по-человечному тепло, музыкальная речь Рихтера, если он только не ставит перед собой специальной полемической задачи, доходит не только до разума, но и до сердца своей непосредственностью, естественностью, теплотой. Ясно выражена прямая зависимость его темпераментной виртуозности от образного мышления и эмоционального накала, связанного с ним. Масштаб его виртуозности полностью раскрывается только в эпизодах повышенного накала.

Конфликтность и динамизм – вот та главная особенность, которая придает искусству Рихтера неповторимую привлекательность.

Такова фигура Святослава Рихтера. Слава его началась давно. В 50-е годы Рихтер с грандиозным успехом концертирует по Советскому Союзу. Жизнь артиста превращается в сплошной поток выступлений без отдыха и передышки. Концерт за концертом. Города, поезда, самолеты, люди... Новые оркестры и новые дирижеры. И опять репетиции. Концерты. Полные залы. Блистательный успех...

Весной 1959 г. Рихтер выступает в Польше и Чехословакии, затем в США и Канаде. Пресса тоща была полна восторженных отзывов:

"45-летний Рихтер – самый значительный из живущих пианистов";

"Он – событие, после которого подавляющее большинство других пианистов едва ли будет замечено в нынешнем сезоне..."; "Святослав Рихтер полностью оправдал самые большие ожидания и рассказы о чудесах, которые предшествовали его концерту".

Таков великий маг, живущий рядом с нами.

Родился Рихтер 20 марта 1915 г. в Житомире. Детство и отрочество его прошли в Одессе. Отец Святослава, как свидетельствует Г.М. Цыпин, был пианистом и органистом, образование он получил в Венской академии музыки, в Одессе преподавал в консерватории. Мать была большой любительницей музыки.

Но в семье сыновьям и дочерям уделялось немного опеки. Полученную свободу действий Святослав использовал на свой вкус и лад. Часто играл с листа, в частности Вагнера. С пятнадцати лет он начал работать в составе различных концертных бригад. Как профессиональный пианист он начал заниматься лишь с 1942 г., в 27 лет, после неожиданного переезда в Москву. В отличие от своих сверстников и коллег, аккуратными, размеренно ровными шажками продвигающихся по накатанной, старательно утрамбованной учебной колее, он – как это нередко случается с феноменально одаренными самоучками – шагал вперед, следуя лишь велениям интуиции, шагал быстрым, свободным и размашистым шагом.

Не окончив музыкальную школу, двадцатилетний Рихтер осмеливается поступать в консерваторию. В первую же встречу, прослушивая молодого Рихтера, Генрих Густавович Нейгауз, захваченный исполнением, шепнул своей ученице: "По-моему, он гениальный музыкант!" Следующие полвека исполнительского творчества Рихтера показали полную правоту его самого первого, самого любимого учителя.

Скоро ареной его выступлений становится весь мир – мир планеты и мир наших душ.

 

 

Мэлор СТУРУА

НАСЛЕДНИК СЭТЧМО Неделя. 1973. № 7

В оранжевом круге ночного кабаре появляется мальчик. Ему девять лет, но на вид больше семи не дашь.

В руках этого крошечного лорда Фаунтлероя труба. Она почти с него ростом, и кажется, что он сгибается под ее тяжестью.

– Я буду играть вам в память о моем большом друге и учителе Луи Армстронге!

– Хэлло, Луи! Давай, Сэтчмо! – несется из темноты. Залихватская "Когда святые маршируют" вырывается из трубы, и кажется, что это еще юный Луи Армстронг ведет с похорон свою честную компанию вдоль Рэмпарт-стрит, пересекая Нью-Орлеанские кварталы красных фонарей.

Это чудесное перевоплощение – рождение юного Будды вместо одряхлевшего, реинкариация магией искусства.

Зовут мальчика Энрико Томассо. Родился он в семье бродячих музыкантов, которые, слава Аллаху, еще не совсем перевелись в наше технотронное время.

– Эрни заботится о том, чтобы дети были вундеркиндами на сцене, я – о том, чтобы они оставались нормальными в жизни, – формулирует "секрет" их семейного счастья пышноволосая Джинна.

Законодательство  запрещает  эксплуатировать  маленьких артистов после полуночи. Для того чтобы выжать из вундеркиндов максимум, не приходя в конфликт с уголовным кодексом, детей укладывают спать в одну минуту первого.

Джинна кормит детей перед сном, а Эрни рассказывает мне о рождении кронпринца. Энрико научился читать ноты много раньше, чем буквы. Было ему тогда всего три года. Отец мечтал, что сын пойдет по стопам деда – станет скрипачом. Но буквально через год случилось непредвиденное. Как-то мальчик вытащил из отцовской коллекции пластинок записи Армстронга конца двадцатых годов, слушал их в течение всего дня, а на следующее утро категорически потребовал, чтобы ему купили трубу, "как у Сэтчмо".

В отличие от творений Страдивари или фортепьяно, труба не благоволит к вундеркиндам, особенно четырехлетним. Здесь мало иметь слух и беглость пальцев, нужна физическая зрелость – хорошо развитая диафрагма, чтобы нагнетать в инструмент дыхание, сильные, не знающие усталости губы. Но малыш часами дул в трубу, положив ее на спинку стула: руки его были слабее легких. Он часами делал дыхательные упражнения, лежа на спине и придавив живот толстенным фолиантом, даже заголовка которого еще не в состоянии был прочесть. Он был готов на любые муки ада, лишь бы научиться играть, как Сэтчмо...

...За два года до смерти Луи Армстронг в последний раз приехал на гастроли в Англию. Энрико упросил отца взять его в лондонский аэропорт Хитроу. В аэропорту Сэтчмо встречали все джазовые знаменитости Британских островов. И здесь малыш, а было ему тогда "уже" шесть лет, впервые увидел своего идола. И впервые сыграл для него. Сыграл почему-то "The Basin Street Blues".

Великий Сэтчмо сначала оторопел, а затем, придя в неподдельный восторг, воскликнул своим хрипловатым голосом:

– Послушай, карапуз, в тебе сидит моя косточка! – затем, улыбаясь во весь свой необъятный рот, наградивший его кличкой Сэтчмо, или Сэтчеямаус (в прямом переводе – рот-сумка), добавил: – Только смотри, не женись на девушке, которой будет не по душе твоя труба.

С того дня король джаза и кронпринц встречались каждый вечер. По приглашению Сэтчмо Энрико сопровождал его в гастрольном турне по Англии, неизменно сидел за кулисами, наблюдал за Армстронгом, изучал его импровизационный стиль, технику, манеру пения, ибо он мечтал не только играть, но и петь, как Сэтчмо: "словно дребезжащая по булыжной мостовой железная бочка, из которой капает мед".

Луи Армстронг и Энрико Томассо стали друзьями. Их дружба продолжалась и после возвращения Сэтчмо в Штаты. Мальчик регулярно посылал ему магнитофонные записи со своей "пробой трубы". Армстронг, несмотря на убывающее здоровье и уплотненный гастрольный график, неизменно отвечал Эирико пространными эпистолами, содержавшими профессиональный разбор записей и житейские советы. Страницы, исчерканные каракулями Сэтчмо, смахивающими на детские, с их оригинальным и неповторимым армстронговским синтаксисом Энрико хранит, как самые священные реликвии.

Армстронг родился в Новом Орлеане 4 июля 1900 года. Он жил в ногу с веком. В день смерти ему пошел семьдесят второй год. Он творил, опережая свой век. После него осталось в записях более двух тысяч песен и композиций, многие из которых вошли в золотой фонд джазовой музыки и, что еще важнее, вошли в жизнь людей, стали народными.

Он был отмечен печатью гения, но работал, как проклятый, работал, как вол, как грузчик на Миссисипи, как ниггер на хлопковых плантациях. Он творил из какофонии музыку, подобно библейскому Богу, сотворившему из хаоса Землю. Но в отличие от всевышнего он не отдыхал ни на седьмой день, ни на седьмой год, ни на седьмом десятке лет.

Как называлась его волшебная нота? Радость, отвечал Сэтчмо. Он нес людям радость, ибо знал, как не хватает ее на земле. Ведь он был потомком рабов. "Мой единственный грех – это цвет моей кожи", – пел он в "Back O'Town Blues". Он нес радость. "Мать учила меня: если есть нечто такое, чего ты не можешь достать, пошли это ко всем чертям, наплюй. Кроме радости". Мать Сэтчмо – дочь ныо-орлеанского дна – знала, о чем говорила. Она познала в жизни все, кроме радости...

В марте 1971 года "боги" наконец намекнули Армстронгу, что, играя так много на трубе, он играет с огнем. Его свалил первый инфаркт. Он лежал в госпитале Рузвельта в Манхэттене, недалеко от моего дома.

К маю Нью-Йорк вновь запестрел афишами, с которых как ни в чем не бывало улыбался Сэтчмо, обнажая зубы, белые и крупные, как клавиатура концертного "Стейнвэя" в "Карнеги-холле".

Сэтчмо был слаб, очень слаб. Он еще не оправился от болезни. В тот вечер Армстронг не столько играл, сколько пел.

В перерыве я заглянул в артистическую уборную Сэтчмо. Она скорее напоминала боксерскую раздевалку, а сам Луи – обремененного годами кулачного бойца, упорно не желающего покидать ринг. Он сидел обнаженный по пояс. Кто-то в толстом бежевом свитере умело массировал его живот и грудь, втирая одновременно мазь от простуды. Сам он протирал специальным составом губы, как бы навечно рассеченные ударом медного кулака. Иногда Армстронг отпивал глоток из стакана с коктейлем из глицерина и меда, чтобы, как он объяснял, "прочистить канализацию". Еще один секундант трудился над его горлом и лицом. "Искусство требует жертв", – внезапно пронеслось в моем мозгу и мгновенно погасло.

Какой-то джентльмен в смокинге говорил Армстронгу что-то очень красивое, что-то о пути, пройденном им от Джеймс-аллеи до Парк-авеню, или что-то еще в этом роде.

Неожиданно Армстронг прервал поток красноречия джентльмена.

– Иногда мне кажется, – заговорил он глухим голосом, – что вся моя жизнь – это миллионы и миллионы часов и миль бесконечной спешки и гонки, это умопомрачительное мелькание городов и стран, изнурительная тряска в автобусах и самолетах, каторжная работа, после которой не то что рук, ресниц и то не поднять. И все вокруг натыкаются на тебя, толкают, отпихивают... – Он отвел от горла гибкие пальцы массажиста и продолжал: – Все эти годы я пытался радовать других и радоваться сам. Но разве они оставят тебя в покое?

...Во втором отделении концерта Сэтчмо чаще прикладывался к трубе. Как боксер, внезапно осознавший, что нет больше смысла экономить энергию, раскладывая ее на всю дистанцию, ибо нет больше самой дистанции.

Сэтчмо дул в трубу с таким ожесточением, словно познал наконец секрет, как можно обходиться без кислорода, как можно жить, не вдыхая его, а лишь выдыхая с муками творчества сквозь могучий "паккер", через прожорливую трубу в человеческие души смех и слезы, смех и слезы, смех и слезы...

Под занавес Армстронг спел свой последний "хит" – песенку "Хелло, Долли!" из одноименного бродвейского мюзикла. И глядя на его ставшую в огнях рампы еще более одинокой мешковатую фигуру, на опущенные плечи, на лицо, залитое потом, на растопыренные в прощальном жесте пальцы правой руки, на трубу, струящуюся иссякающим медным потоком из ладони левой, прислушиваясь к завершающему раскату "Йеоаас" с трясущихся рассеченных губ, весь зал неожиданно понял: человек на сцене пел не "Хелло, Долли!", а "Гуд бай, Сэтчмо!"

Армстронга отпевали в Куинсе в замухрышистой баптистской церквушке Короны, к прихожанам которой он принадлежал.

Стоял жаркий и по-ньюйоркски душный день. В церквушке не было эр-кондишна, и с людей градом катился пот. Пророчество Сэтчмо сбылось. Со всех концов Америки съехались "коты", чтобы музицировать у его гроба. Здесь были Элла Фицджералд и Бенни Гудмэн, Диззи Гиллеспи и Гай Ломбардо, и многие, многие другие, его соратники и соперники, ученики и опровергатели, люди, чьим голосом поет современная Америка – богатая и бедная, веселая и печальная, мудрая и легкомысленная, белая и цветная.

А за порогом церквушки, обнажив головы, толпились потомки африканских негров-рабов, которым согласно канонической версии Авраам Линкольн даровал свободу, а Джон Фицджералд Кеннеди вернул человеческое достоинство. Это их голосом пел под сводами церкви слепой негритянский Орфей – Эл Хибблер. Он пел любимый спиричуэл Армстронга "Никто не знает, сколько горя мне довелось увидеть".

Узнав о смерти своего кумира, Энрико словно окаменел. Он не мог ни плакать, ни говорить. Не прикасался он и к трубе. Так продолжалось несколько дней.

Однажды утром Эрни снял с полки несколько пластинок с записями Армстронга, насадил их на шпульку проигрывателя и включил систему. Затем он вынул из чехла кларнет и стал перебрасываться мелодиями с граммофонным Сэтчмо. Через некоторое время на пороге комнаты появился Энрико. Несколько минут он молча прислушивался к музыке, затем так же молча, не проронив ни единого слова, исчез, бесшумно притворив за собой дверь. "Не помогло", – тоскливо промелькнуло в мозгу Эрни, и эта мысль болью отозвалась в сердце отца. С огромным усилием он доиграл оставшиеся на шпульке пластинки, выключил аппаратуру, зачехлил кларнет и с опаской, на цыпочках заглянул в детскую комнату. В комнате царила абсолютная тишина. Энрико лежал на полу и делал дыхательные упражнения. Два увесистых тома "Истории цивилизации" Бокля равномерно вздымались и опускались на животе мальчика.

Осенью Энрико получил приглашение из Штатов принять участие в главном традиционном фестивале джаза, который устраивался на родине Сэтчмо – в Новом Орлеане. Это приглашение выхлопотал для него сам Армстронг незадолго до своей смерти. Свет звезд струится еще долго после того, как они погасли. Энрико не ударил лицом в грязь, не подвел учителя. Нью-Орлеанские "коты" с восторгом приняли его, и он музицировал с ними на равных. "Энрико Томассо – это маленькая атомная бомба, которую неожиданно сбросили над нашим городом", – писали местные газеты.

...На последнее представление семейства Томассо в "Иннерсайркл" я приехал, нагруженный сувенирами и игрушками.

Мы с трудом оторвали Энрико от игрушек. К счастью для меня, уголовный кодекс не защищает вундеркиндов от репортеров. Я спросил у «кронпринца» как идут дела.

– Отлично. Я уже легко беру верхнее "си".

– А как высоко может забраться трубач по клавиатуре? – любопытствую я и подзадориваю.

Но Энрико относится к моему вопросу вполне серьезно. Он на мгновение задумывается, а затем отвечает:

– Не знаю. Просто надо все время взбираться вверх.

– И так всю жизнь?

– Всю жизнь, – повторяет он, и эти слова звучат в устах мальчика, которому только-только исполнилось девять лет, как нечто само собой разумеющееся, выстраданное раз и навсегда.

Но знает ли он, как это много – вся жизнь?

 

РАУШЕНБАХ Б.В. Учиться жить на земле // Наше наследие. Лондон. 1990. № 5

"Космический" академик, сподвижник С.П.Королева, лауреат Ленинской премии, член Международной академии астронавтики, "активный болельщик" Советского фонда культуры...

С детских лет, в течение полувека, я интересовался исключительно летательной техникой. На все остальное смотрел, как сквозь туман.

Было известно и неоспоримо, что каждая страна своим путем придет к коммунизму. Двое моих знакомых независимо друг от друга говорили мне, что в нашей стране – вариант фашизма, но пролетарского. Однако тогда было некогда разбираться [звучит это чудовищно, но это абсолютная правда: так было!)...

Что заставило меня вернуться в сферу человеческую? Понимаете, все, что ни делается в области техники, науки, политики, искусства, без нравственности просто теряет смысл. Раньше мне было, грубо говоря, наплевать на то, что происходит в обществе. Потому что все равно я на это не мог влиять (и это точно: было так у многих, хотя это, может быть, и не оправдание]. В экономике, обществоведении хватало своих докторов наук, профессоров. У них свое дело, у меня свое...

Но как только возникает вопрос о применении научно-технических достижений, выходишь на этические проблемы.

Начну, пожалуй, со взгляда на мои прежние разработки. [Этот разговор мы ведем уже в офисе Бориса Викторовича в здании у метро "Красные Ворота" в Москве, в здании, построенном чуть ли не двести лет назад. Его занимает сегодня советско-американский фонд "Культурная инициатива".] Наверное, настала пора гордиться вкладом в сегодняшние мирные достижения, который кому-то из нас повезло сделать в те годы – годы тотального противостояния и военного психоза.

Конечно, тогда мне просто повезло. Я мог быть захвачен в орбиту военных разработок, и моя жизнь пошла бы совсем другим путем. Но случайно или нет – скорее все-таки случайно – я попал в мирный космос, в область конструирования спутников наблюдения.

Их иногда неверно называют спутниками-разведчиками, спутниками-шпионами. Да, их обслуживали люди с погонами – ну, а кто еще это мог делать на сверхсекретных тогда космодромах?

Когда анализируют все, что способствовало сегодняшней разрядке взаимной подозрительности, что предотвратило ядерную схватку, совершенно четко ставят в этот ряд и спутники наблюдения. Ведь как ни прячутся ракетные шахты, как ни маскируются соответствующие объекты, но подъездные пути, казармы, системы связи никуда не денешь. Обе стороны "вероятных противников" с помощью спутников наблюдения хорошо просматривают общее состояние и активность друг друга, имея наиболее оперативные и достоверные сведения. Теперь уже совершенно ясно, что это в значительной степени способствовало заключению многих основных договоров о разоружении. И, следовательно, мне как разработчику в свое время важных систем управления этими спутниками есть чем гордиться.

Но сейчас мне все скучнее становится заниматься "железками". Это раньше в нас, делавших все впервые, горел энтузиазм, а сейчас конструирование космических аппаратов сделалось похожим на производство автомобилей. Или самолетов... Дело вообще не в железках. Это сейчас мы, старшее поколение, хорошо понимаем. Вы не просматривали мою работу в "Знамени" за этот год?

Нет, я не просматривал. И, как оказалось, совсем напрасно. Были там откровения весьма интересные. "Религия и нравственность" – так называлась эта статья. Но мысли там были намного за эти рамки выходящие.

Религия тесно связана с внелогической сферой сознания. Г.К.Честертон написал об этом так: "Вера подобна не теории, а влюбленности".

На заре своей истории человек не отделял себя от природы, он ощущал себя ее частью. Первобытное врачевание сегодня изумляет врачей. Конечно, дух успеха можно было достичь, обладая лишь особой чувствительностью. Известно, что сейчас на Востоке опытные народные целители отбирают детей, способных в будущем стать их последователями, и ошибок не бывает. Близки к этой чувствительности на внелогическом уровне и многие жрецы религии.

Однако очевидно, что саму религию нельзя свести к феномену лишь внелогического компонента сознания. Рациональное обоснование религии опирается на Священное Писание, Священное Предание, многочисленные высказывания отцов и учителей Церкви и труды богословов; занимаются этим и многие наши ученые. Приведу высказывания академика А.Д.Сахарова из его книги "Воспоминания": "...я не могу представить себе Вселенную и человечество без какого-то осмысляющего их начала, без источника духовной "теплоты", лежащего вне материи и ее законов. Вероятно, такое чувство можно назвать религиозным".

...Поведение человека в окружающем мире опирается на знание о нем. Это знание формируется как бы в двух взаимосвязанных сферах – одной, где решающее слово имеет логика, и другой, где господствуют чувства: сострадание, любовь к ближнему, религиозное чувство, поэтическое и т.п.

...Поражающая воображение нынешняя аморальность – свидетельство того, что второй из этих источников почти никем не принимается во внимание. Нечто подобное происходит и на Западе, может, в несколько ином виде.

...Иногда говорят, что человек, как птица в полете, нуждается в двух крыльях одно крыло – наука, другое – нравственность; что одно логическое наименование "человек разумный" следовало бы дополнить термином "человек моральный".

...Страна переходит к рыночным отношениям. И здесь, может быть, самым трудным будет внедрение деловой морали, условно говоря, "честного купеческого слова".

Человеку непредвзятому христианское учение представляется весьма актуальным Мало кто из нас знает, что принцип интернационализма, ныне весьма важный, провозглашен апостолом Павлом в "Послании к римлянам", ему же принадлежит и часто называемое основным принципом социализма утверждение: "кто не работает – тот не ест". Это утверждение можно найти в его "Втором послании к фессалоникийцам".

...Суть человека – это прежде всего его сознание, а не химические процессы, скажем, в его левой ноге. И раз признается осмысленность мироздания, то и человеческая жизнь (вообще жизнь) не совсем случайна

Кстати, полагаю, что потребность в религии имеют далеко не все. Полагаю, таким "геном" обладают 10 – 12 % людей. Во Франкфурте-на-Майне пастор рассказывал мне, что привык иметь дело с толпой в общем-то равнодушной, которая пришла к нему только потому, что так положено.

...Встречаются люди, для которых скандал превыше всего, потому что без скандала они не заметны. [Почти вся политика на этом, кажется, только и стоит]. Поэтому стараются вызвать шум по какому-нибудь поводу... Мир сейчас все больше склоняется к принципу "брать". Общество превратилось в сборище эгоистов. Раньше безнравственный человек, если не погибал, то за свое поведение испытывал серьезное наказание в виде общественного презрения. Люди были добрее, бескорыстнее, порядочнее потому, что без этого нельзя было жить: общество отторгало своих антигероев.

А скажите мне, пожалуйста, много ли теперь людей, которые радуются, бескорыстно доставляя удовольствие незнакомым людям?

Иногда говорят: вот восстановим рыночную экономику, все образуется. Ничего подобного. На Западе в этом смысле тоже довольно противно. Того, что магазины полны товаров, там никто не замечает. Это мы, нищие, голодные, смотрим на них с завистью. Однако от избытка товаров человек не станет счастливым. Просто исчезнет один из видов унижения.

Сейчас, стоя на пороге экологической катастрофы, которая страшна не меньше, чем ядерная война, мы возвращаемся к высокой, гуманной русской философии. Теперь уже ясно, что мир не может остановиться перед пропастью, если не будет восстановлена гармония нравственного и рационального. ПО СУТИ НАМ НАДО ЗАНОВО УЧИТЬСЯ ЖИТЬ НА ЗЕМЛЕ.

 

 

Кормит...голод.  В1900 году в подмосковном совхозе «Останкино» на птицефабрике обвалилась крыша. Из людей, по счастью, никто не пострадал. Завал разобрали, побитых кур списали на поруху. Как-то месяц спустя главный зоотехник С. Аракелян наклонился на неубранные обломки крыши. Поднял кусок кровли - под ним терпеливо дожидаясь своего часа, бодрствовали несушки. Поднял одну: на глазах сухим листом осыпались перья, а вместо упитанной двухкилограммовой курицы на руке сидел тощий синий цыплёнок. Из трёх десятков куриц, оказавшихся в западне ни одна не погибла! Подивился куриной жизнестойкости Сурен Авакович, а подивившись, решил выходить оголодавших несушек. И ожили нечаянно спасённые. А ещё через полгода принялись нести яйца не хуже молодок. [То есть стали лучше того, что было до катастрофы!]

Урок, преподанный случаем, Аракелян усвоил крепко и в середине 60-х годов в Саратовском ВНИИ птицеводства уже в качестве старшего научного сотрудника он провел большую серию опытов по омоложению кур. Путем проб учёный приходит к выводу: оптимальный срок голодания - неделя. Семидневное голодание несушек, которых по старости следовало бы отправлять на убой, творило с ними чудо. Спустя месяц после голодания куры снова начали нестись. А к середине второго месяца яйца откладывали 90 процентов кур!

К началу 80-х годов С. А. Аракелян омолодил свыше двух миллионов несушек. Хозяйства, в которых он побывал, начали включать физиологически полезное голодание (ФПГ) в технологические графики своей работы.

Вскоре Аракеляна приглашают «поставить на ноги» высокоценного быка датской чёрно-пёстрой породы по кличке Кристалл. «Девять лет для быка - возраст запредельный, и, признаюсь, я с опасением взялся», - рассказывал Сурен Авакович.

Впрочем приведём выдержки из акта, где подробно описан ход опыта. Омолаживание началось 12 сентября 1985 года. Из акта следовало: «Кристалл находился в нерабочем состоянии из-за ряда старческих болезней. Бык не двигался и имел двусторонние пролежни. Имел место глубокие изменения опорно-двигательной системы, особенно скакательных суставов копыт, а также передних ног, плечевые суставы были сдвинуты наружу, что указывало на признаки травматического перикардита и радикулита.

Начиная с 60-65 дня у Кристалла появились рефлексы сосания пальца, облизывания рук, подобно тому, как это бывает у новорождённых бычков». В самый разгар опыта Кристалл самостоятельно поднялся - восстановилась и зажила всегдашняя «Ахиллесова пята» быков - скакательные суставы задних копыт. Но пожалуй больше всего удивило следящих за экспериментом то, что Кристалл, не получив за месяц голодания ни охапки сена, ни морковины ... стал давать семя. Причем семя Кристалла выдерживало более глубокое замораживание в жидком азоте, чем обычно! Это было настоящее ОМОЛАЖИВАНИЕ. (НМБ *,9.92)

 

С.Е. Кашницкий

Человек, опередивший время (МК, 2.12.99)

 

 

По разнообразию тем, которыми занимается Борис Васильевич Болотов Гражданин СССР, а теперь - Украины, по глубине боронования почвы многих общественно-важных вопросов его бы следует  назвать нашим Да Винчи, как многие из больших великих он имеет право писать не очень изящно и потому мы воспользуемся тем, как донес нам о нем интересный публицист, журналист «Московского Комсомольца» Савелий Кашницкий. Материал взят из Интернет.

Кстати, как и судьбоносный для меня акт преподнесения магнитофонной ленты с лекциями К.П. Бутейко, сообщение о Болотове в Интернете, принес мне Бронислав Кропотов. Последующее знакомство с книгой Б.В. Болотова «Здоровье человека в нездоровом мире» (изд-во «Воентехлит», Москва) и длинные беседы по телефону показали, что в «МК» была написана чистая правда и к тому же интересная.

Вот релевантные выдержки из «МК» , которые мы не хотели бы править. Сам человек, его судьба для нас не только интересная фабула, они определяют и наше отношение к нему как к специалисту, доверие к его словами делал поэтому эту сторону статьи С. Кашницкого мы решили тоже оставить.

 

Не любим мы свое время, не уважаем. Вот раньше – другое дело: "фонтаны били голубые, и розы красные цвели". Классики наук и искусств забронзовели в неотменном величии. А нынешним эпигонам и апологетам остается лишь цитировать великих. Что бы ты ни сотворил, если и оценят, то после смерти. Будь Леонардо жив, его длинноносую повесили бы разве что в фойе дома культуры. А Парацельса наверняка бы замели по статье за врачевание без диплома. Чтобы стать классиком, надо умереть. Или живи непризнанным. Есть выбор – плюрализм все-таки. А если кто выламывается из рамок, если разносторонний талант не укладывается ни в одну рубрику, если самый веский аргумент экспертов – "этого не может быть"... Такому "преждевременному" человеку раньше намеками, а теперь открыто говорят: в Америке ты бы миллионером стал. Если же он намека не понимает и упрямо хочет пустить первый паровоз в своем отечестве, пеняй, как говорится, на себя.

КАК БОЛОТОВ ПЯТИЭТАЖНУЮ "ДАЧКУ" ОТГРОХАЛ

Утром к конторскому зданию ДСК подрулил мужик в телогрейке с пенсионерской сумкой на колесиках. Достал из сумки кирпич, смазал торец клеем и прилепил его к стене. Извлек второй кирпич и приклеил его "тычком" к первому...

Вскоре от стены здания стал распространяться странный кирпичный перпендикуляр. Чудака окружили люди, задавали глупые вопросы типа "зачем?" и "как?". Он на них не отвечал - клеил себе и клеил...

Когда кирпичный шлагбаум почти перегородил тротуар, сверху спустился директор ДСК. Постояв возле мужика в телогрейке, задал вопрос:

- Сколько? - Мне бы стройматериалов на "дачку", - ответил незнакомец.

В тот же день грузовики с бетонными панелями и кирпичом стали разгружаться на пригородном участке Болотова. А он передал директору домостроительного комбината листок из записной книжки с рецептом клея.

Сегодня "дачка" Бориса Васильевича выделяется в поселке шлемовидным стеклянным куполом, под которым - оранжерея. Остекленная крыша – это пятый уровень сооружения. На четырех других размещены станки и компьютеры, вытяжные шкафы и осциллографы, радиостанция и электрогенераторы.

Шезлонг, впрочем, тоже есть во дворе. Правда, пустует: и сам Болотов, и три десятка его сотрудников всегда при деле.

КАК БОЛОТОВ РАДИОЛАМПОЙ КВАРТИРУ ОТАПЛИВАЕТ

- Все привыкли считать, – говорит Борис Васильевич, – электроны в радиолампе летят к аноду. А я утверждаю - к ядрам анода. И выбивают из них нейтроны. Специально дозиметром замерял – действительно, нейтроны. Варьируя материал анода, я получаю различные величины выделяющейся энергии. Это, конечно, не такие масштабы, как на атомных электростанциях: раз в сто меньше. Зато в миллион раз больше, чем при сжигании угля.

- Выходит, радиолампа - ядерный реактор? - Конечно. Причем ядерные реакции идут в ней при обычной комнатной температуре. Достаточно отработать способ съема энергии – и радиолампой можно отапливать дом.

Поэтому Болотову для малой ядерной энергетики уран не требуется. У него ядерным топливом становятся фосфор и сера. Удобно, доступно, а главное – безопасно. Вот вам и решение энергетической проблемы без Чернобылей.

КАК К.Т.Н. БОЛОТОВ ЛИШИЛСЯ УЧЕНОЙ СТЕПЕНИ

Бытовой ядерный реактор предлагал отнюдь не пациент психушки (таковым Бориса Васильевича сделают позднее), а старший научный сотрудник Института электродинамики Академии наук УССР, кандидат технических наук. Малую ядерную энергетику объявили лженаукой, а Болотова уволили как не соответствующего занимаемой должности. Предложили написать заявление "по собственному желанию" – ушел бы тихо, без скандала. Но Болотов отказался. Тогда ему устроили "несоответствие" и  даже провели через Всесоюзную аттестационную комиссию решение о лишении ученой степени кандидата.

Правда, у Болотова была к тому времени готова докторская. Но не по технике, а по биологии. К тому же тема - практическое бессмертие человека - по рейтингу "лженаучности" сильно перекрывала комнатный ядерный реактор. Так что без докторской степени Борису Васильевичу тоже пришлось обойтись.

ПОЧЕМУ БОЛОТОВ НЕ МОРЩИТСЯ ОТ СЛОВ “ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ”

Все не раз наблюдали круги, расходящиеся по воде от брошенного в нее камня. Но мало кто разглядывал обратную картину: если обручем всколыхнуть поверхность воды, колебания сойдутся к центру круга - и там возникнет всплеск. Это явление Болотов называет самофокусировкой и связывает с ним возможность самоконцентрации энергии. Традиционная наука ее не признает, что не мешает сердцу качать кровь, комару и пчеле - летать, взмахивая крылышками. Эти парадоксы хорошо объясняет антиэнтропийная физика, которую много лет развивает Болотов. Энергия не только рассеивается в окружающей среде, но и в ряде случаев берется из нее, фокусируется в точке. Сердце - природный вечный двигатель. Если преодолеть старение Болотов считает эту задачу реально разрешимой.

КАК БОЛОТОВ ПОБЕДИТ ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ КРИЗИС

В Украине бензин еще дороже, чем в России, и дорожает быстрей. Болотов, похоже, один из немногих, кого это не пугает, хотя. в гараже его "дачки'' припаркованы три автомобиля.

Просто для того автодвигателя, что создал Болотов, бензин не нужен. Этот ДВС обходится без коленчатого вала, без цилиндров и вообще без трущихся деталей. Только два диска на подшипниках с небольшим зазором между ними. На огромных оборотах воздух разделяется на кислород и азот. При 900'С азот сгорает в кислороде. Двигатель массой 8 кг развивает мощность 300 лошадиных сил. Бензина требуется самая малость - для первоначальной раскрутки дисков. Дальше в роли горючего – воздух.

ПОЧЕМУ ДЛЯ БОЛОТОВА АЛМАЗ – ПЛАСТИЛИН

108 известных химических элементов - это, по убеждению Болотова, сотая доля того, что встречается в природе. Есть химические элементы, очень похожие на те, что вписаны в таблицу Менделеева, только с меньшим атомным весом. А свойства у них совсем другие!

Так, геометрических модификаций водорода Болотову известно 9, они отличаются друг от друга по кристаллической структуре.

Болотов производит разновидность углерода, которая в 200 раз тверже алмаза (кстати, это сверхтвердое вещество Украина даже экспортирует). "Алмазный" порошок на основе кремния - тоже, разумеется, необычного - выдерживает 4000^О Турбины можно делать из легкоплавкого алюминия. Но если на лопатки нанесено покрытие из термостойкого кремния, такая турбина не боится разогрева.

Десять тысяч химических элементов - такова таблица Менделеева в трактовке Болотова.

Как Болотов победил рак

Борису Васильевичу - 70 лет. Сухощавый, легкий, с немного впалыми щеками, он поразительно вынослив и работоспособен. Много лет ничем не болеет.

- И не заболею, - уверен Болотов. - Дай вам, конечно, Бог, но не слишком ли это звучит самоуверенно? - возражаю ему. - Не слишком. Не я ведь один уникален. Моя жена, мой сын, друзья, все сотрудники, которых вы видите здесь, на "дачке", перестали болеть. Причем им не угрожают ни грипп, ни рак. - Ваша заслуга? - Природа сама все предусмотрела: абсолютно все болезни лечатся природными средствами. А мне посчастливилось понять, как не допустить заболевание. - Так вы не допускаете заболевание раком или излечиваете его? - Для тех, кто еще не заболел, не допускаю. Заболевших излечиваю. - Какие виды рака вы способны лечить? - Все. - А в какой стадии? - В любой. - Значит, вы гарантируете исцеление онкологическим больным? - Если они будут выполнять мои рекомендации, гарантирую. - Так можно больных направлять к вам? - Ни в коем случае. Восемь лет я за это уже отсидел. Больше, знаете, не хочется.

ПОЧЕМУ БОЛОТОВ ЧУЖИХ НЕ ЛЕЧИТ

- Я по специальности инженер-электротехник. В медицинском не учился. Диплома врача у меня, естественно, нет. Поэтому лечить не имею права. Когда я понял механизм возникновения раковой болезни, тут же, конечно, начал с ней бороться. Киев – город маленький. Впрочем, слухи об исцелении от рака в любом городе разлетаются быстро. Ко мне потянулись знакомые и незнакомые. Было время – в середине 80-х – очередь больных растягивалась на целый квартал. Всех спасать не удавалось. Не потому, что было что-то не так в алгоритме лечения. Многие люди, обращаясь ко мне, были психологически не готовы менять свой образ жизни. Они умирали. И хотя мне удавалось облегчить страдания даже таких непослушных пациентов, обо мне поползли уже другие слухи: лечил-лечил Болотов, а больной все равно умер. Теперь я соблюдаю закон – чужих не лечу.

ЗА ЧТО БОЛОТОВА ПОСАДИЛИ

Впрочем, два года за незаконное врачевание Болотову навесили к тем восьми, которые он получил за антисоветскую пропаганду. Была ли таковая?

- Была, - признает Борис Васильевич. - Я читал лекции в клубе ГВФ. То и дело выходил на философские обобщения. Поэтому звучали и критика войны в Афганистане, и слова поддержки польской "Солидарности". Когда в моем доме провели обыск, нашли 13-томную рукопись моей работы о бессмертии. В ней исследуются химический, физический, биологический аспекты научной проблемы. И социальный тоже. Из которого следует: ни коммунизм, ни все прочие "измы" к бессмертию человека не приближают. Выдержки из рукописи фигурировали в суде.

ЗАЧЕМ БОЛОТОВ СТАЛ ПОДПОЛЬНЫМ КВАСОВАРОМ

Советская пенитенциарная система, как быстро смог почувствовать Борис Васильевич, была ориентирована на физическую убыль контингента. В трехтысячной криворожской колонии, где он отбывал срок, каждую неделю вывозили минимум один труп. Либо зэки убивали друг друга, либо смерть наступала от истощения. На баланде со следами рыбы, жидком пюре из гнилой картошки да куске селедки - и то не каждый день - продержаться удавалось не всем.

Болотов пытался выжить по-своему. За бараками закапывал в землю пустые банки. В них заливал водой хлеб и сахар (по ложке в день выдавали) - через десять дней получался квас. Продукты брожения не позволяли заболеть.

Когда хлеба или сахара не хватало, настаивал квас на коре, отодранной от досок.

Бывало, Болотова выслеживали. Доносили начальству или из зависти разбивали банки. Приходилось все начинать заново в другом месте.

КАК БОЛОТОВА В ВАНГУ ПРЕВРАТИЛИ

Дело шили долго - два года Борис Васильевич провел под следствием. Вначале в психушку упрятали. Но адвокат настоял на экспертизе - направили в Москву, в Институт им. Сербского. На признание вменяемости ушло семь месяцев.

Все это время избивали до полусмерти, кололи транквилизаторы. Организм отреагировал на воздействия неожиданно: обнаружилась способность к проскопии - предвидению будущего.

– После уколов все вокруг казалось стеклянным. Даже если не хочу, вижу все скрытое, замаскированное, мысли людей легко считываю.

Однажды ночью проснулся, сообщил сокамерникам; сей час дежурный врач придет - начнется экзекуция. Так все и произошло. Болотов обрел славу ясновидящего, которая шла за ним из одной зоны в другую.

В следующую зону, в Кривой Рог, Борис Васильевич приехал такой знаменитостью, что охранники сразу же его пивом угостили.

Как Болотов двух генсеков сменил

Летом 83-го Борис Васильевич вдруг почувствовал: через полгода, а именно 9 февраля 1984 года, умрет Генеральный секретарь ЦК партии Юрий Владимирович Андропов.

Поделился догадкой с кем-то из сокамерников - вскоре вся зона принялась отсчитывать дни до знаменательного события. Некоторые посмеивались, крутили пальцем у виска: не разобрались, мол, "сербские", Васильич, точно, того.

Наступило долгожданное 9 февраля. Болотову прохода не дают: "Ну?" - "Уже умер", - рапортовал ясновидец. А радиоточка, как назло, молчит. Когда, наконец, из репродуктора полилась классическая музыка - без всяких слов, зэки давай качать Васильича.

Впрочем, один охранник чуда не признал: вон некоторые в "Спортлото" 6 чисел из 49 точно отгадывают – теория вероятностей! Так и ты, Васильич, просто дату угадал. А если это не случайность, скажи, когда следующий помрет?

Через один год, один месяц и один день, ответил Болотов. Речь шла о новом генсеке, имени которого еще никто не знал.

Пролетел год и месяц и один день. Мастера ОТК Болотова 9 марта освободили от ночной смены, "Иди отдыхай, мотивировало начальство, а то потом скажешь: устал, дескать, вот и не получилось”.

Когда радиоточка внезапно отключилась, Болотова разбудили: перед ним, сняв шапки, стоял весь лагерный люд. Хотя официальное сообщение еще не прозвучало, зона убедилась – среди них пророк.

КАК БОЛОТОВ БЕЖАЛ ИЗ ТЮРЬМЫ

В конце 85-го кто-то из зэков пустил слух: Болотов вовсе никакой не политический, а сидит он за изнасилование дочери. Это было плохо – таких обычно, проиграв в карты, убивали. Что толку доказывать: У Болотова и дочери-то нет - слух авторства не имеет.

Решился Борис Васильевич бежать. Был в зоне еще один политический – сидел за антипартийные анекдоты. Вот он и составил компанию.

О предстоящем побеге Болотов оповестил зону заблаговременно: исчезну в день открытия съезда КПСС, ровно в полдень. Лагерное начальство от этой "болтовни" презрительно отмахнулось – из криворожской зоны еще никто не бежал, а уж этот седовласый "Монте-Кристо" и подавно не сбежит.

В день открытия съезда беглецы спокойно, не таясь, забрались в автоконтейнер и выехали за ворота. Проверявшие открыли дверцы, заглянули внутрь и, никого не увидев, закрыли.

Измучившись от голода и холода, сами сдались. Болотову добавили за побег два с половиной года. Которые, впрочем, скостили за постройку реактора.

ОТЧЕГО БОЛОТОВ НЕ СПЕШИЛ НА СВОБОДУ

Болотов стал не только первым, кто успешно совершил побег из криворожской тюрьмы. Прежде не встречалось зэка, который, сполна отмотав срок, отказался бы выйти на волю.

"Должен закончить печь", - объяснял Болотов. И действительно, пока не завершил дело, зону не покинул.

Печь – это для начальства, мало что в технике смыслящего. На самом деле – низкотемпературный ядерный реактор, о котором столько лет мечталось. Впрочем, никого Болотов не обманул. Литейке требовалась печь – он изготовил печь. А что "попутно" это еще и ядерный реактор, который, кстати, всю литейку обогревал, - так это личное дело Болотова.

Вот он свое дело и завершал. Сверхсрочно.

Зачем Болотов пьет кислоту

Человек состоит из клеток, которые отнюдь не долгожители. Клетки почек живут около шести минут, клетки печени – до месяца, сердца - до трех месяцев, кожи - до полугода. Лишь клетки сухожилий живут дольше - до года. Возьмем средний вес человека, поделим его на 365 (число дней в году) и учтем, что большинство клеток организма живет гораздо меньше года.

Тогда, выходит, ежедневно умирает 500 граммов клеток. Это расчет Бориса Васильевича.

Сутки прошли - полкило умершего мяса как-то надо из организма выводить. Чтобы освободить место для молодых делящихся клеток.

– Я нашел механизм выведения из организма умерших клеток, - утверждает Болотов. - Это производит желудочный сок, состоящий из пепсина - пищеварительного фермента, расщепляющего белки, и соляной кислоты. Жировые компоненты расщепляются желчными кислотами. Сколько же требуется организму желудочного сока? Медики считают: примерно шесть столовых ложек в день. А сколько генерирует желудок? Восемь-девять литров - в десять раз больше. 98 процентов поступает в кровь, чтобы переварить умершие клетки. Я изучал этот процесс и пришел к выводу: желудочный сок растворяет не только умершие клетки, но и поврежденные нитратами, свободными радикалами, тяжелыми металлами, канцерогенами, радионуклидами... И даже раковую клетку желудочный сок успешно переваривает. Вот вам и вывод, совсем простой: если желудочных соков в организме достаточно, может ли он заболеть раком? Нет, не может – желудочный сок растворит все: папилломы, бородавки, любые наросты и опухоли, как не злокачественные, так и злокачественные. Жизнь у всех у нас сейчас такая, вы это прекрасно знаете, что и нитратов, и радионуклидов, и прочей гадости мы нахватываем предостаточно. Значит, мертвых и поврежденных клеток у нас внутри гораздо больше, чем было у наших прадедов и прабабушек. А желудочного сока вырабатывается столько же. То есть его остро не хватает для эвакуации повышенного количества неполноценных клеток. Естественно, организму требуется помощь - дополнительное количество слабо концентрированной соляной кислоты. Каковую и я, и мои домашние, и все мои сотрудники ежедневно потребляем.

ЗА ЧТО БОЛОТОВ ОБОЖАЕТ ХРЕН И ТЮЛЬКУ

- Но для пополнения арсенала желудочных соков, - продолжает Борис Васильевич, – нужны еще и пепсины. А это полный набор 26 аминокислот – 13 заменимых и 13 незаменимых. Все 26 содержатся, к примеру, в тюльке. Вот мы съедаем каждый день по три-четыре тюльки и варьируем остальную пищу, в каждом виде которой содержится по одному-два вида аминокислоты.

- А на одну тюльку нельзя перейти, чтобы закрыть аминокислотную проблему?

- Но в тюльке есть и вредные компоненты. Так что без мяса, яиц, творога, различных каш все равно не обойтись. И понемногу соляной кислоты – одна столовая ложка на один-два литра воды. Кроме соляной организму надо помочь также серной и азотной кислотой. Печень их поставляет организму. Но для генерации, скажем, серной кислоты нужна горечь – перец, хрен, горчица. Мы ведь больше любим сладкое. А нам нужна сера. Вот и приходится доставлять ее с хреном. При такой помощи организму мы гарантированно не болеем. Ничем -ни хроническими болезнями, ни обычной простудой. И не заболеем. Ничем. Тем более раком.

ПОЧЕМУ БОЛОТОВУ НЕ НУЖНЫ БАТАРЕИ

Держу в руках плитку, похожую на ДСП. Кладем ее на газовую конфорку. Не только не горит, но даже не нагревается с обратной стороны. Нашим соотечественникам такой строительный материал - легкий, прочный, технологичный и идеальный изолятор тепла, – конечно, на фиг не нужен. А вот в Словакии взялись строить завод по производству таких плиток.

Обложишь ими дом – и в самую лютую стужу не нужны ни батареи, ни электронагреватели. Тепла человеческого тела достаточно, чтобы обогреть комнату. Хитрость в том, что ни одна калория не уйдет за пределы дома.

КАК БОЛОТОВ УМИРАЮЩИХ ВОСКРЕШАЛ

Эти трудно поддающиеся объяснению способности Болотов определяет как единство мысли и действия. Еще в молодости долгими часами он тренировался, добиваясь этого единства.

Вот лишь один пример такой тренировки. Болотов держит в руках градусник и добивается концентрацией своей мысли того, что ртутный столбик ползет вверх. Освоив это упражнение, он его усложняет - гонит ртуть вверх, не касаясь рукой градусника. Научившись догонять столбик до предела, перешел к более сильным термометрам. Уже и 100 С, и 200, и 300 подвластны мысли. Дальше - воспламенить бумагу без огня. Управлять сердцебиением. Остановить на расстоянии идущую машину. Человеку доступно буквально любое действие - стоит лишь захотеть.

Удавалось отгонять от умирающего уже, казалось, овладевшую им смерть.

Хотя злоупотреблять этим умением нельзя, понял Болотов. Не замечаешь, где переходишь границу дозволенного человеку.

ЧТО У БОЛОТОВА В ГОЛОВЕ

У Бориса Васильевича был исключительного дарования школьный учитель Василий Иванович Васильковский. Работая в далекой глубинке - Ульяновской области, он преподавал детям герметизм - эллинское учение, восходящее к доантичной философии. С детства Болотов усвоил шесть принципов истины, которые затем трансформировал в 24 принципа, а потом в 384. Это предел деления матрицы сознания, считает он, зато в 384 ячейках содержатся ответы на все возможные вопросы. Расширить свое сознание до масштаба сознания человечества – вот, по Болотову, достойная интеллектуальная задача. На фоне которой создание, к примеру, устройства, отклоняющего траекторию пули на 90, - просто будничный пустяк.

 

По результатам консультации 10.05.01 БВ Болотов уточнен рецепт кислотного раствора: на 1 литр воды 1 ч.л. соляной + 1.ч.л. серной кислоты + 0,5 стакана виноградного уксуса + 2 таблетки нитроглицерина. Пить по 2 ст.л. 2 р/день перед едой, утро м- сразу после сна. Тюлька или килька в любом виде, в т.ч. в томате, но не в масле.

Правда все таки остаются вопросы и не малые: например, если считать что в организме вырабатывается 8-9 литров желудочного сока 3% соляной кислоты - это 200-300 грамм концентрированной кислоты. А рецепт предлагает нам лишний один (!) грамм - что может он изменить? Не удалось выяснить роль нитроглицерина и необходимость. Но будем надеяться, что такой человек не может вывести вредные и даже бесполезные. Ибо ему наверняка известно, что «всё бесполезное - вредно». Книга  «Здоровье человека в нездоровом мире» - работа весьма серьезная , с химико-физическими обоснованиями многих положений , заявленных в статье. Из всех рецептов мы выбрали для этой книги то, что полезно многим «Практически здоровыми». И многие интересные для нас рассуждения. 

 

 

 

ВЛАДИМИР ПЕРЕТОКИН – ХУДОЖНИК И ФИЛОСОФ

 

Читатель этой книги, наверное, уже заметил рисунки Владимира Перетокина.

Несмотря на определенное родство – это был мой двоюродный брат – по-настоящему с Володей как с художником мы познакомились в последние годы его чрезвычайно короткой жизни, в период подготовки к изданию сборника “Звездный путь. Энциклопедия мудрости”.

Выпустить эту книгу героически решился главный редактор Издательства “Экономика” Г.И.Мазин, да еще в самое трудное для всех нас время – работа над книгой началась в середине 1992 года. В этой книге тесно переплелись работы великих мыслителей мира сего с некоторыми моими собственными комментариями и эссе и с картинами Владимира Перетокина. Насколько мне известно, Главному редактору пришлось выдержать непростой бой со своими коллегами, чтобы подготовить и выпустить эту книгу, не приходящуюся “Экономике” никаким боком.

Материалы в книге собирались мной лет тридцать, с тех страшных и сладких времен, когда все было нельзя. Даже заниматься своим здоровьем методами, не освященными официально. Когда все стало можно, и родилась идея издать мои некогда гулявшие по стране самиздатом рукописи. Там уже были экстракты трудов таких известных мыслителей, как Иван Ефремов, Рамачарака, Свами Шиванда, Константин Бутейко, Поль Брэгг, Юрий Николаев, Николай Амосов...

Оставалось добавив в нее то, что как-то сразу открылось всем нам в послеперестроечное время. В книгу (после изучения взахлеб и побуквенно) вошли труды таких звезд, как Юрий Андреев, Юрий Рюриков, Николай Бердяев, Фридрих Ницше, Серафим Роуз, Мишель Нострадамус... – до полусотни основных, а всего около полутысячи фамилий звезд первой, второй и третьей величины. Так и сформировались все основные разделы книги: искусство йоги, искусство дыхания, ... искусство жизни, творчества, духа, мистики...

Книга составлена по материалам, написанным кровью. Ее авторы – бунтари, в разные века и эпохи восстававшие против предрассудков своего времени. Среди десятков миллиардов человек, которые появились и бесследно ушли в землю, они - уникальные звезды первой величины. За всю нашу цивилизацию таких было может быть всего сотни, может быть - тысячи. Прожив жизнь, каждая из этих звезд осветила человечеству какой-то значительный отрезок непростого и очень длинного пути человека от “прелюдии” к своей, единой “людской” истине – богочеловеческой, а затем, будем надеяться, - и божественной, то есть к наиболее совершенной сути.

Художника для этой непростой, разноплановой, разнопредметной, разноуровневой книги, включавшей казалось бы все о развитии человека – от высокой философии до глубоко предметной практики – мне и надлежало, по предложению Издательства, найти. И если книга содержала звездные, высшие фрагменты из трудов звезд первой величины, то иллюстрировать такую книгу должен был художник величины тоже - не последней.

Зарывшись в многочисленных альбомах, проспектах, рекламках, я с сожалением отмечал: все не то.

Первыми пришлось отмести казалось бы самых главных претендентов – абстракционистов разных мастей, сюрреалистов, кубистов, монументалистов и т. д.: слишком много в них заумного, перемноженного на явное неумение работать. Часто я видел в них просто жажду быстрого успеха и кривляние – то, о чем украинцы говорят: “Хош гирше, та инше” (пусть хуже, да не так). Смешны мне такие потуги “казаться, но не быть” не только в художниках, но и вообще в людях. Говорят, этим живет весь мощный бизнес моды и многое что другое. И живет неплохо. Такова на сегодня дурная суть человека.

Нелегко мне было найти нужного художника и среди мастеровых–реалистов даже по-настоящему высшего уровня. Вы, наверно, замечали, как немного среди рисовальщиков настоящих мастеров кисти, умеющих до тонких деталей, до ниточки, пушинки, вырисовывать фактуру. Но многие ли и из них видят что-то кроме этой фактуры, что-то глубже выражения лица или изгиба тела? Увы.

Есть среди нас, как известно, и люди с глубоким даром абстрактного осмысления мира. Именно из них получаются неплохие философы – но и беспробудные мечтатели, крикуны-политики и т.п. Как правило, эти люди не могут отличить гвоздя от шурупа и даже от молотка. Из-за неумения претворять в жизнь свои розовые и голубые мечты эти люди очень часто разочаровываются в любой жизни. Кончают ее неважно: под крылом властной жены или в психбольнице, что одинаково плохо. И все же эти две альтернативные ветви человеческой сути – не самое худшее, что есть.

Неслучайный читатель этой книги, наверно, заметил, что люди в своем подавляющем большинстве страдают не то чтобы отсутствием творческого начала. Людей абсолютно нетворческих, наверно, нет. Но зачастую творчество – иногда даже очень пылкое, интеллект – очень нередко весьма глубокий, интерес – часто весьма острый, направлены на такие мелкие, мышиные объекты, их мысли настолько примитивны и просты, что от общения с ними, даже от случайного заслушивания их безостановочного бормотания ни о чем, их телодвижений ни над чем... обвисает все, что только может, мозг иссушивается, а глаза невольно слипаются.

Знаю, что нет греха большего, чем издевательство над малыми и слабыми, над врожденным уродством, над неисправимой хромотой. Но мы-то все знаем, что их уродство – отнюдь не врожденное, их хромота при некотором желании излечивается ими же самими, и что все это только от собственной интеллектуальной лени, от катастрофического нежелания шевелить хоть чем-то, чтобы реализовать свои, человеческие, поистине неисчерпаемые возможности – возможности, подаренные почти каждому из нас Творцом.

А что касается их малости и слабости – то вы уж меня извините. Имя им – действительно настоящий легион. Они везде и всюду: в торговом зале (с обеих сторон), в поле, в банке, в студенческом общежитии, и даже (о ужас) в клубе ученых, в средствах массовой информации и в органах государственной власти.

И пусть в малом проценте, но там же – люди, умеющие подняться заметно выше своего роста, оперировать целыми категориями, находить обобщения и синтезировать настоящие инварианты – устойчивые системы, высокоэффективные высокотворческие изобретения, стоящие над сотнями и тысячами обычных, как правило довольно мелких и частных, вдыхающие божественное содержание казалось бы в те же, в абсолютно те же слова и буквы – на бумаге, в мазки – на холсте, в нотные знаки – на пюпитре... Это и есть истинные философы. К числу настоящих художников-философов надо отнести, вне сомнения, и Владимира Перетокина.

...Мы все знаем, что по-настоящему подарок мы ценим только после того, как измаявшись от поиска чего-то нужного, мы получаем его вдруг – неожиданно и вне плана. Так вот, именно таким подарком для меня явилось явление нескольких готовых рисунков Володи Перетокина, уже зрелого сорокалетнего художника, мне до сих пор с этой его стороны совершенно не известного. Чтобы понять, что они - это то, что надо, достаточно было всего каких-то секунд. А ведь были мы знакомы десятилетия!..

...Родственниками мы с Володей были по мамам. Их было три сестры: Вера, Маша и Лиза. Самой талантливой, без сомнения, была Вера. Вера Александровна писала прекрасные стихи, ближе к есенинским, но далеко не всегда мирные, в особенности когда она касалась русского пьянства: от этого проклятия умер ее муж. Она была старше всех, но пережила всех сестер. Маша, моя мама, была просто мастерица на все руки и кое-что передала мне. А Лиза, Елизавета Александровна, была моей любимой тетей. У нее в июле сорок пятого и родился единственный сын Володя. Папа был летчик, он погиб в конце войны, кажется, даже не увидев своего сына. Дальше мать воспитывала сына одна. Без сюсюканья, без сладостей, но и без понукания – как это принято делать у всех интеллигентных людей, тем более военного поколения.

То, что мне выпало пережить эту трагедию под названием Великая отечественная, я считаю, мне в чем-то повезло. Слава Богу, тогда было не до сладостей и ласк. – Немногие нынешние сердобольные мамы и бабушки понимают наносимый или непоправимый урон детской психике от бесконечных сюсюканий с малолетками. Извините за напоминание грубого анекдота, но ведь действительно “жизнь тверже”. Когда-то, очень давно, в сентябре 1974 года, по совершенно реальному случаю, я на эту тему даже написал следующие совсем простые, но зато искренне прочувствованные  строки, посвященные случайной встрече в метро с парой: мама и малютка-сын. Они резко, в тысячи раз контрастировали относительно бесконечного серо-болотного уровня, виденного до тех пор (и после этого тоже):

ШКОДА

 

 

Вчера в вагоне поезда метро

У станции, десяток лет знакомой,

Заметил я при маминой ладони

Мальчонку с искоркой в глазах.

 

Во всем лице, в глазах чернее угля -

Огнями говорящий взгляд,

Хотя в его неполных два

Едва детишки говорят.

 

А в наши полных тридцать пять

Такого взгляда не сыскать,

Пока нас чем-то не пронять,

Вином или футболом не занять.

 

За жизнь свою, увы, немного,

Таких как те я видел глаз,

Чтоб все открыто, просто так –

Горящий интерес, романтика и даже слово!

 

Намного чаще в этот век

Малец, едва глаза открыв на свет,

Несет не взгляд – пустое выраженье,

Какую-то хандру, усталость, ко всему презренье.

 

И сами мы, сполна, дотошно

Одев, умыв и накормив,

Иного с искоркой ребенка

От дрязг житейских не щадим.

 

В родительских заботах рьяных

О тряпках, мускулах и животах,

В оценках плоских и усталых

Совсем не помним о глазах.

 

 

Твердят про честность, доброту, надежду: –

Всю жизнь проходим первый класс

Но почему же, люди, мы, невежды,

Читать не учим по глазам?

 

Не учим Моцартов, Ландау

Друг в друге с детства узнавать

И икру Божью за глазами

От просто шкоды отличать?

 

За то я молодость люблю,

И потому стареть я не хочу,

Все возрасты по юности ценю,

А молодым в глаза смотрю,

 

Что даже в самый умный век

Мечтою виден человек,

И даже в самый сытый час

Горящие глаза – маяк для нас.

 

Товарищ! Качеством мы ценим

Продукты нашего труда.

Не надо ли и человеку верить

По Знаку качества в его глазах?